Обмолвилась, как же! Кузен всё прекрасно знает и так. Но доставлять ему удовольствие, вспоминая прошедшее лето, не буду. Не заслужил.
— Ты считаешь, что малолетний гадёныш лучше подходит на роль короля, чем...
— А что ты, собственно, знаешь о Дэриене?
— Ну... — приходится на несколько вдохов умолкнуть. В самом деле, что? — Он умный... честный... порядочный...
— Порядочный мерзавец.
— ЧТО?!
— Именно. Мерзавец. Я вот всё думаю... Ты нарочно не интересовался сердечными привязанностями Вийсы или просто упустил из вида возможность того, что её действия были вызваны личными причинами?
— Э-э-э-э... Я предполагал...
— Угу. Предполагал. И что дальше? Избавил принца от недуга, который тот, если быть беспристрастными и объективными, вполне заслужил.
— Заслужил? — холодею. И вовсе не оттого, что Ксаррон предусмотрительно изъял у меня обувь и камзол.
— Заслужил, — утвердительно кивает кузен. — Вийса, кстати говоря, была очень милой, хотя и не в меру наивной девочкой, которая, встретив в одном из дворцовых коридоров красавца-принца, не устояла перед его улыбкой... Дэриен провёл с ней несколько недель, а потом выбросил. За ненадобностью. Потому что баронесса куда предпочтительнее безродной содержанки, верно?
— Это... это правда?
— Не веришь? Зря. Я не лгу.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Спроси, и я отвечу. Рассказывать ВСЕ подробности случившегося будет слишком утомительно.
— Он... любил Вийсу?
— Какое-то время. Иной причины опускаться до связи с этой девушкой у него не было.
— Она осталась... недовольна?
— Скажем, она смирилась бы со своей участью сломанной игрушки, если бы Дэриен по-прежнему относился к ней тепло и приветливо. Но поскольку его королевское высочество предпочло забыть о существовании Вийсы... Девушка почувствовала себя оскорблённой. Не спорю, глупо было в её положении рассчитывать на что-то большее, чем она получила, но и принц повёл себя неразумно.
— Значит, магичка желала отомстить?
— И отомстила. Заплатив за свою месть. Высшей ценой.
Так вот, почему... Как это печально.
— Что, не думал о таком развитии событий? — усмехнулся Ксаррон. — Можешь подумать теперь.
— Но... Постельные приключения не всегда свидетельствуют о...
— Об иных моральных и физических качествах наследника престола? Спешу огорчить: почти всегда. Умный любовник никогда не допустит, чтобы оставленная им женщина была несчастна. Запомни на будущее, вдруг пригодится!
Я пропустил колкость кузена мимо ушей.
— Ты считаешь, что Дэриен не достоин престола?
— Почему же... В его роду все были такими, — беспечно тряхнул чёлкой Ксо. — Я просто хотел показать тебе другую сторону Зеркала. Но она, увы, не последняя.
— Что ещё?
— Пункт второй обвинения. Твоё нелепое милосердие.
— Почему нелепое? И к кому я, собственно...
— Был милосерден? К таким персонам, которые заслужили наказания больше, чем иные отъявленные преступники. Например, граф Галеари. Зачем ты вытащил его шею из-под топора?
— Он... запутался, — выражаю уверенность, которая вызывает у кузена презрительное фырканье:
— Как же! Он знал, что делает, и знал, во имя чего. В отличие от тебя!
— Шэрол будет полезен...
— Может быть. А может быть, и нет. Ты способен заглянуть в будущее? Не думаю... Ладно, фрэлл с этим влюблённым идиотом! Почему ты не удавил Роллену сразу же, как понял, что она стоит за массой неприглядных дел?
— Она...
— Ясно. Её ты тоже пожалел. Ах, несчастная жертва насилия! Тьфу! Слушать противно! Из-за этой блондинки едва не погибли две более чем достойные женщины. Вкупе с одним оболтусом. Впрочем, какое тебе дело до графинь? Ты же всего лишь использовал их в своих интересах...
— Я не использовал! — начинаю задыхаться. От самого настоящего гнева.
Ксаррон суживает глаза:
— В самом деле? Тебе было удобно жить в доме Агрио, только и всего. Ты вломился в жизнь графинь, подвергнув их существование стольким опасностям, что знай женщины заранее, кого привечают под крышей своего дома, повесились бы в собственном парке.
— Как ты можешь так говорить?!
— Могу и говорю, — лёгкое пожатие плечами. — Со стороны все твои ошибки — как на ладони... Ты наловчился пользоваться людьми, Джерон. И не только людьми: даже эльф с искренним удовольствием пляшет под твою дудку.
— Он-то здесь причём?
— Даже задумываться не хочу. Хочется верить, что его ты не успел привязать к себе так сильно, как остальных... Или успел? — взгляд Ксаррона полыхнул тёмным огнём.
Вздрагиваю. Неужели он догадался? Или узнал?... Фрэлл! А ведь кое в чём кузен прав.
— Пункт третий, — безжалостно продолжил Ксо. — Ты нарушил главное Правило Игры.
— Какое? — внутри всё уже не просто остыло, а заледенело.
— Ты не умеешь выбирать противников.
— То есть?
— Ты играл с теми, кто заведомо ниже тебя по своим умениям и возможностям. Играл, чувствуя себя всеведущим и всемогущим, не так ли? Скажи только одно: тебе не стыдно?
— А почему мне должно быть стыдно?
— Ты без надобности вмешался в естественный порядок вещей. Возможно, твои действия приведут к очень большим проблемам. Что характерно, не в твоём будущем, Джерон, а в будущем всей этой страны... Ты об этом не подумал? Не представил на мгновение, что все неприятности были не случайны, а предопределены Судьбой? А ты изменил то, что не должно было измениться. Задал Гобелену новый узор, не имея права вообще заниматься ткачеством.
Всё, что говорил кузен, было понятным. Более того: было правильным. Но мне почему-то не хотелось задумываться над истинностью услышанных слов: